Мальчик, которого растили как собаку - Страница 75

— Ты все еще Черная смерть? — спросил я. Она посмотрела в сторону, потом снова на меня и начала плакать. Это было реальное начало нашей работы.

Неделя шла за неделей, и я все больше и больше узнавал про нее. История Эмбер в конце концов многому научила меня в плане того, как помочь детям, страдающим от диссоциативной реакции на травму.

Сексуальное насилие, которое пережила Эмбер, было жестоким и ужасным, оно началось, когда ей было около семи лет. Ее родители разошлись, когда ей было два года, и несколько лет спустя ее мать нашла нового партнера и надеялась, что он поможет содержать семью. Дуэйн насиловал Эмбер, когда выпивал, это бывало раз в десять дней или около того. В последующие дни он как бы раскаивался, делал ей подарки, говорил ласковые слова, пытаясь загладить то, что сделал. Поскольку его выпивки были непредсказуемыми, Эмбер жила в постоянном страхе, всегда в тревожном ожидании, когда это снова случится, в ожидании боли и ужаса самого события. Ее школьные отметки становились хуже, и она из счастливого способного ребенка превратилась в замученную тревожную маленькую девочку.

Она слишком боялась рассказать маме о том, что делал Дуэйн, он угрожал, что если она расскажет, он сделает кое-что похуже. Чувствуя, что ситуация безвыходная, Эмбер делала, что могла, чтобы контролировать ее. Она начала сама давать выпивку Дуэйну и провоцировала его на сексуальные действия под выпивкой. Если она знала, когда это случится, она могла заниматься уроками и спать ночью, а не ожидать в тревоге, когда он придет в ее спальню. Потом, в сущности, она научилась отчасти планировать события и изолировать свой страх, чтобы все это не вмешивалось в ее остальную жизнь. Ее оценки снова стали лучше, и окружающим стало казаться, что она снова стала сама собой. Хотя ее действия, возможно, удвоили частоту насилий, контроль над ситуацией позволял ей справляться с тревогой, значительно уменьшая влияние насилия на ее повседневную жизнь. К несчастью, впоследствии это могло стать причиной новых проблем, связанных с чувством вины за то, что она как бы принимала участие в действиях насильника, но тогда это помогало ей справиться с травмой.

Когда на самом деле насиловали, Эмбер диссоциировалась, удаляясь в свой фантастический мир, где она была Вороном — Черной Смертью. На нее охотились всякие злобные создания и демоны, но она всегда одерживала победу, как какой-нибудь персонаж из видеоигры. Ее фантазия была изобретательна и детальна. На самом деле она была такой достоверной, что Эмбер в прямом смысле больше не чувствовала, что происходит с ее телом. Она инкапсулировала травму таким образом, что могла справляться с повседневной жизнью, хотя, конечно, были какие-то детали — намеки, которые напоминали ей о том, что происходит, например запах Дуэйна или запах его любимых напитков. Такие «намеки» вызывали диссоциативную реакцию, и она уходила в свой безопасный мир и не отвечала на стимулы извне; последняя реакция — на звонок Дуэйна — была такой сильной, что закончилась потерей сознания и больницей.

Насилие продолжалось несколько лет. Наконец, когда Эмбер было около девяти лет, ее мама поймала Дуэйна в постели со своей маленькой девочкой и немедленно выгнала его вон. Она не ругала Эмбер, как, к несчастью, делают многие матери в подобных ситуациях. Она заявила в полицию, но не пыталась как-то еще помочь девочке. Дуэйн уехал из штата, и окружной прокурор не преследовал его. У Джил было много проблем, которые было необходимо решить: она была матерью-одиночкой, мало что умела и зарабатывала немного, теперь ей нужно было сражаться с трудностями жизни, чтобы содержать себя и дочь. Она и Эмбер переезжали из штата в штат в поисках лучших условий работы. Джил в конечном счете удалось вернуться в школу и получить более высокооплачиваемую работу, но нестабильность и пережитая травма нанесли вред Эмбер.

Эмбер продолжала сама справляться со своими проблемами, училась она не блестяще, но вполне прилично. Ее умственные способности совершенно точно позволяли ей успевать и лучше, но, скорее всего, именно последствия пережитой травмы не дали ей выбиться из середнячков. И в классе она была не из самых популярных девочек, но и не из последних. Она примкнула к молодежной субкультуре, находящейся в середине социального спектра, это были «готы». Они одевались в черное, но их поведение не было экстремальным. Например, они не пили, не употребляли наркотики, но их интерес к мистицизму и альтернативной культуре делал их терпимыми ко многим подобным проявлениям. Недавнее исследование течения «готов» показало, что оно, как правило, привлекает подростков вроде Эмбер, у которых есть история членовредительства: прежде чем эти дети находят группу, которая принимает их «темные» интересы, они на самом деле бывают склонны делать порезы на теле или как-то иначе вредить себе.

В школе Эмбер обнаружила, что, если щипать себя или сильно царапать руки, это приносит некоторое облегчение ее тревоги. И позднее она обнаружила, что надрезание кожи может вызвать диссоциативное состояние, позволяющее отключиться от того, что выстраивалось в ее мозгу как невыносимый стресс. «Как будто у меня есть магическая кожа», — сказала она мне, описывая, как порезы ножом или бритвой ускоряют чувство немыслимого облегчения и доступ к ее «безопасному» месту. Конечно, многие подростки находили подобный выход в наркотиках.

Хотя часто в употреблении подростками наркотиков видят только жажду получить удовольствие или бунтарство, наибольший риск длительного употребления наркотиков грозит тем подросткам, стрессовые системы которых, как у Эмбер, испытали ранний и длительный по времени удар. Исследования наркоманов и алкоголиков показывают крайне высокое количество пережитых травматических событий по сравнению с теми, кто не употребляет наркотиков. Наиболее тяжелые истории наркоманов — особенно среди женщин — наполнены эпизодами сексуального насилия в детстве, потерей родителей из-за развода или смерти, случаями, когда дети становились свидетелями жестокого насилия, отсутствием заботы и другими травмами. При сканировании мозга людей, переживших психологическую травму, часто обнаруживают аномалии в тех же областях, где отмечаются изменения во время приема наркотиков. Возможно, эти изменения делают их более склонными к тому, чтобы попасться на крючок.